К моменту записи A Love Supreme 38-летний Джон Колтрейн был в расцвете творческих сил и, как казалось, уже и без того на вершине своей славы и признания.
Почти десятилетием раньше, в 1955 году он получил приглашение вступить в «первый великий квартет» Майлса Дэвиса. Затем последовал период работы с Телониусом Монком, а в 1959 Колтрейн принял участие в записи эпохального дэвисовского альбома Kind of Blue.
Уже в 1957 году Колтрейн стал выступать как лидер, и записанная им череда альбомов - Blue Train, Giant Steps, Impressions и ряд других - выдвинули его в элиту не только джазовых музыкантов-исполнителей, но и сделали его одним из ведущих композиторов современного джаза.
За внешним успехом, однако, крылась глубокая внутренняя трагедия. Еще в 1957 году Дэвис был вынужден уволить Колтрейна из своего квартета - даже огромный талант не мог компенсировать нестабильности, ненадежности и подчас крайне неуверенной игры музыканта.
Даже музыка не могла удержать его от страшного проклятия многих джазменов той поры - напомню, всего двумя годами раньше, не дожив до своего 35-летия, от героина и алкоголизма умер великий Чарли Паркер.
Шок от увольнения из дэвисовского квартета, работой в котором он очень дорожил, заставил Колтрейна в поисках избавления от героиновой зависимости обратиться к единственной силе, которая, как он считал, могла его спасти - к Богу.
«В 1957 году, - писал Колтрейн на сопроводительном тексте к A Love Supreme, - милостью Божьей я испытал духовное пробуждение, которое и привело меня к более богатой, полной и продуктивной жизни. И, испытав это, я смиренно попросил Господа дать мне способ и силы осчастливить других людей музыкой».
Колтрейн признает, что путь к избавлению - даже с помощью Бога - был для него нелегким: «Со временем я вновь потерял решимость, вступил в период, противоречащий моему обещанию, и отступил от избранного пути. Но теперь Бог окончательно убедил меня в своем всемогуществе. Это поистине БОЖЕСТВЕННАЯ ЛЮБОВЬ».
Поиск высшей божественной силы был отнюдь не новым в черной музыке. В конце концов, наряду с блюзом, который некоторые религиозные пуристы считали «музыкой дьявола», в основе джаза лежали госпел и спиричуэлс - чистое незамутненное обращение к Богу, оживленные черной энергетикой христианские гимны и псалмы.
На первый взгляд, колтрейновская сюита сохраняет традиционные признаки христианского гимна - четыре части ее названы, соответственно «Признание», «Решимость», «Осуществление» и «Псалм». Но музыка A Love Supreme - остросовременная. Пусть и пронизанная религиозным чувством, она впитала в себя новейший язык коллективной джазовой импровизации в исполнении лучших мастеров жанра - саксофониста Джона Колтрейна, пианиста Маккоя Тайнера, контрабасиста Джимми Гаррисона и барабанщика Элвина Джоунса.
Колтрейн на полгода опередил Дюка Эллингтона. К концу жизни патриарх джазовой композиции тоже решился на грандиозный опыт по сочетанию джаза и духовной музыки, но премьера его первого «Сакрального концерта» прошла в Сан-Франциско лишь в августе 1965 года, через шесть месяцев после выхода в свет A Love Supreme.
Колтрейн пережил свой шедевр всего лишь на два с половиной года. Он умер в июле 1967 года от рака печени. Ему было всего 40 лет, и годы наркомании и алкоголизма все же взяли свое.
Практически все после A Love Supreme альбомы и композиции Колтрейна так или иначе пронизаны религиозным чувством: Ascension («Восхождение»), Meditations («Медитации»), Om, Amen, Dear Lord, Prayer and Meditation Suite («Сюита молитвы и медитации»), The Father and the Son and the Holy Ghost («Отец, Сын и Дух святой»).
За неполные три года от A Love Supreme к смерти Колтрейн совершил стремительную музыкальную эволюцию. Чем дальше и дальше он отходил от модальности, тональности и мелодии, чем больше приближался к авангардному, свободному от любых канонов и традиций построению музыки, тем ближе, как ему казалось, он становился к воплощению через музыку чистого, не отягощенного материей, духа.
Многие поклонники и критики отказываются принимать музыку Колтрейна позднего периода, видя в ней всего лишь хаос и распад. Известный джазовый музыкант Уинтон Марсалис и вовсе считает его последние альбомы болезненным, трагическим отражением пораженного смертельным недугом и уже нездорового сознания.
A Love Supreme занимает, однако, особое место в джазовых революциях 60-х. Эта музыка далеко ушла от привычной развлекательности джаза, но сохранила вместе с тем и мелодизм, и доступность отнюдь не только для приверженцев радикальных новаций того времени. Этот альбом - мостик, соединяющий, как тогда казалось, необратимо отдаляющиеся друг от друга мейнстрим и авангард.
Не случайно потому и столь единодушное признание этой пластинки. Нотная рукопись Колтрейна с темами A Love Supreme считается «национальным сокровищем» и хранится в Смитсоновском институте, в Национальном музее американской истории. Крупный историк и исследователь джаза Колин Ларкин включил альбом в тройку лучших пластинок в истории джазовой музыки. Даже крайне выборочно подходящий к джазу журнал Rolling Stone поставил A Love Supreme на 47-е место в списке величайших альбомов всех времен и народов.
Даже кажущееся глубоко традиционным религиозное содержание этой пластинки, как и все духовное мироощущение Колтрейна, были для своего времени по-настоящему революционными. Христианская терминология его поздних альбомов шла рука об руку с терминологией тогда еще совершенно экзотических восточных религий.
Не получивший никакого систематического образования Колтрейн к концу жизни изучал не только Библию, но Платона, Аристотеля, Коран, «Бхагавадгиту», дзен-буддизм, Каббалу, и йогу.
На обложке альбома Meditations он писал: «Я верю во все религии».
Дух для него был понятием универсальным. А что может быть универсальнее, чем Любовь?
A Love Supreme.
Александр Кан, обозреватель по вопросам культуры<br> Русской службы Би-би-си